— Ну как, — стал объяснять Шмель, — мы побратаемся. И теперь кто на тебя пойдет, значит пойдет на меня. Но ты только учти, что наоборот это тоже работает.

— Да разве ж я тебе могу помочь, — немного успокоился Андрей. — Ты сам любого в этой школе положить можешь.

— Да вот не любого, — сморщился Шмель и снова потер ребра. — Есть тут один с одиннадцатого «Б» — Гриша, может, слышал о таком?

— Гриша! — в груди у Андрея сразу похолодело. Велика радость вырваться из западни, устроенной Шмелем, чтобы попасть под каток, которого все зовут Гриша.

Павел Гринев был не просто старшеклассником с хорошо развитой мускулатурой, он был призером по рукопашному бою на районных соревнованиях. В свое время он тоже хорошо прошелся по старшакам, отстаивая свое превосходство в школе. И отстоял его, да так прочно, что с начала десятого класса ни с кем больше не дрался. Поговаривали, правда, что Гриша уже не тот, и под выпускной неплохо было бы ему навалять, за старые обиды. Но смелых пока не находилось, до Шмеля. Новенький альфач просто не видел, какие чудеса творил рослый Гриша на старом крыльце школы — месте всех школьных баталий. Он походя ломал носы, выбивал зубы, а одному несчастному из десятого А, даже умудрился сломать ногу, просто на нее наступив. Это был любимый боец школы, и когда у него закончились противники, драки стали проходить очень грустно и совсем неинтересно, что, конечно, сильно поубавило количество зрителей этих боев. Ну, кому захочется смотреть, как дерутся Сопля и Кролик? Скука смертная. Все ждали, когда школе объявит войну соседний лицей — были предпосылки. Но лицей неожиданно объявил себя колледжем, и драться с «какими-то школьниками» считал ниже своего достоинства. И так бы и скис бойцовский дух среднего учебного заведения, если бы не появился Шмель. Он снова вернул интерес к учебному заведению, практически каждый день устраивая новое шоу. А носов и зубов в его исполнении летало не меньше чем у Гриши. К тому же по школе пошел передел, и поединки приобретали серийность. Пары соперников вынуждены были ждать своей очереди, подгоняя и обозляя текущих бойцов, чтобы быстрее занять импровизированный ринг. Учителя не могли нарадоваться посещаемости их уроков, хоть и смущал внешний вид отдельных мальчишек. А трудовик, завсегдатай уединенного досуга с бутылкой, даже приходил посмотреть со всеми, радовался удачным боям и часто подмигивал, чтобы его не спалили.

— Что я могу сделать с Гришей? — голос Андрея предательски дал петуха.

— Да не ссы, — усмехнулся Шмель. — Гриша уже не тот боец, что был раньше, уж ты поверь. В нем злости не осталось. Он теперь весь в будущем — репетиторы, курсы, папочку носить стал, туфельки лакированные.

— И, тем не менее, — заметил Андрей, — ты не смог ничего с ним сделать.

— Не смог, — согласился Шмель. — Но он был готов к нашей встрече. К тому же, чего уж, он взрослее, сильнее, знает больше. У меня практически не было шансов. Другое дело — ты.

— Я?

— Да, — Шмель по-дружески положил руку на плечо Андрея, — ты наше секретное оружие. Он не будет ожидать от тебя прыти, как и я не ожидал. А только мы знаем, какой хороший у тебя удар, другие это вряд ли поняли. Конечно, тебе надо еще потренироваться бить по живой мишени, ударь ты чуть левее, и я бы вообще не встал. Но это мы исправим.

— Подожди-подожди, — подскочил с лавки Андрей, — ты что, хочешь, чтобы я с Гришей дрался?

— Не ты, — ответил Шмель и тоже поднялся, — а мы. Нам нужен только эффект неожиданности. Рубанешь его, как давеча меня, и отойдешь в сторонку. А пока этот амбал будет очухиваться, я его и уработаю. Уж ты поверь, ему мало не покажется.

— Но это же не честно — вдвоем на одного.

— А жизнь, вообще, не честная штука. Да и потом, что нечестного в том, что двое девятиклассников встали против профессионального бойца, который на два года их старше? Никто такое не осудит.

— Это все равно не правильно, — сказал Андрей. — Зачем тебе это вообще надо? Он через полгода закончит школу и ты останешься один такой.

— Не совсем так, — ответил Шмель и очень зло посмотрел на Андрея. — Всегда могут нарисоваться другие. Новенькие в старших классах часто приходят. Вот придет такой кекс и спросит, а кто, мол, тут самый крутой. И ему скажут, вот он — Шмель, его только Гриша и смог побить. Но Гриша ушел, а Шмель остался. И новенький подумает, что не заслужил я быть первым, получил это место будто бы в наследство. И давай проверять меня на прочность. А на хрена мне это надо? Сегодня я в хорошей форме, а кто знает, что будет завтра. А вот если ему скажут, что вот, мол, Шмель, не отпустил даже Гришу-бойца ненаказанным, такой лютый, что даже не лезь. Вот тогда даже мысли у новенького не появится на меня рыпаться, понимаешь?

— Понимаю, — ответил Андрей. — Ты отомстить хочешь. Придумал тут целую историю с новенькими. А если я откажусь?

— Твое дело, — легко согласился Шмель. — Только тогда я реванша захочу, и ребятам подскажу, чтобы твой ранг пересмотрели. Ты ж меня типа победил, значит вознесся. Теперь, стало быть, надо снова тебя на землю возвращать. А, я тебе скажу честно, пацаны тебя совсем не боятся. И с радостью примутся тебя дубасить. Так что сам выбирай: снова я, куча одноклассников, а то, может, и не только они, или один Гриша, которого ты к тому же вместе со мной одолеешь. Это уже другой уровень, другое отношение, и, если тебе так нравится, гораздо спокойнее жизнь.

Было о чем Андрею подумать. Конечно, всегда можно забрать документы из школы и перевестись в другую, только где гарантия, что слава труса за ним не потянется. К тому же, Шмель от него вряд ли просто так отстанет, стоит ведь вот перед домом. Да и в новой школе придется отстаивать заново свое место, там свои Шмели наверняка летают. А если он согласится, то все изменится в его жизни. Он будет не просто невидимым серым школьником, он будет почти суперменом — девятиклассник, которого все будут уважать, даже старшаки. Не за этим ли он так долго отрабатывал свой удар, не для того ли он хотел иметь суперсилу? У каждого мужчины наступает такой момент, когда он делает выбор. И Андрей сейчас чувствовал, что это именно